Первый тезис — «Россия, которую мы потеряли» собирала очень богатые урожаи. В доказательство чему приводится сравнение с «США, Канадой и Аргентиной вместе взятыми», которых мы опережали то ли по суммарному сбору зерновых, то ли по одной пшенице.

Сразу отметим вот какой момент. Если поклонники самодержавия вдруг начнут хвастаться, что Россия собирала хлеба больше, чем, скажем, Бельгия, Голландия и Люксембург, должного впечатления это не произведёт. «Нашли с кем сравнивать, — резонно возразят их оппоненты, — эти три государства в совокупности тянут на одну российскую губернию». Другое дело США, Канада, Аргентина — страны крупные, солидные. Однако не мешает уточнить, сколько населения проживало там в 1913 году.

Оказывается, в США тогда насчитывалось 98,8 млн жителей, в Канаде — 7,2 млн, в Аргентине — 8,0 млн. Таким образом, суммарное население этих трёх стран составляло 114 млн человек, в то время как население России (без Финляндии) — 170,9 млн4, то есть в полтора раза больше. Получается, что бахвалиться особо нечем: даже если предположить, что Россия в те времена и выращивала чего-то на треть больше, чем США, Канада и Аргентина вместе взятые, на душу населения это всё равно выходит меньше.

Теперь посмотрим, каков был на самом деле урожай зерновых в перечисленных странах. В 1913 году там было собрано (в тыс. пудов):

Как мы видим, процитированные выше утверждения не соответствуют действительности. Если брать урожай пшеницы, то хотя наша страна и опережала в 1913 году по этому показателю Соединённые Штаты, однако США, Канаде и Аргентине в совокупности она уступала. Если же рассматривать не только пшеницу, а суммарный урожай пяти основных зерновых культур, то здесь она уступала даже одним США. Ну а если ещё и разделить эти цифры на количество жителей в каждой из стран, результат будет и вовсе безрадостным: получается, что если в России в 1913 году было собрано 30,3 пуда зерна на душу населения, то в США — 64,3 пуда, в Аргентине — 87,4 пуда, в Канаде — 121 пуд. Таким образом, по сбору зерна на душу населения Соединённые Штаты опережали царскую Россию в два, Аргентина — в три, а Канада — в четыре раза.

Следующий тезис — что дореволюционная Россия якобы кормила своим хлебом если не полмира, то уж точно пол-Европы.

Давайте разберёмся и с этим вопросом. Вот сводные данные об экспорте пяти основных зерновых культур (пшеница, рожь, ячмень, овёс, кукуруза) в 1913 году”:

Впрочем, приведённая таблица не совсем верно отражает картину мирового хлебного рынка, поскольку в неё затесались страны (Голландия, Германия, Бельгия, Австро-Венгрия), которые на самом деле являлись импортёрами, ввозя хлеба больше, чем вывозя. Например, активно занимавшаяся транзитной хлеботорговлей Голландия в 1913 году при собственном урожае 57 430,0 тыс. пудов умудрилась вывезти 219 382,0 тыс. пудов, поскольку ввезла ещё больше — 325 130,0 тыс. пудов. Поэтому чтобы разобраться, кто кого кормил, следует рассматривать не общий объём хлебного экспорта, а разницу между вывозом и ввозом. При этом список стран-доноров выглядит следующим образом:

Итак, на радость поклонников Столыпина, «Россия, которую мы потеряли» действительно являлась крупнейшим экспортёром хлеба. Триумф несколько омрачает то обстоятельство, что это звание она делила с насчитывавшей в 21,4 раза меньше населения Аргентиной. Разумеется, о том, чтобы кормить «полмира», не могло быть и речи — хотя бы потому, что свыше 98% экспортируемого Россией хлеба шло в Европу”. Однако и «полЕвропы» накормить тоже не получалось: в 1913 году зарубежная Европа потребила 8336,8 млн пудов пяти основных зерновых культур, из которых собственный сбор составил 6755,2 млн пудов (81%), а чистый ввоз зерна — 1581,6 млн пудов (19%), в том числе 6,3% — доля России10. Другими словами, российский экспорт удовлетворял всего лишь примерно 1/16 потребностей зарубежной Европы в хлебе.

Если же учесть, что «не хлебом единым жив человек» и вспомнить хотя бы о картофеле, объёмы международной торговли которым были незначительны и которого одна Германия вырастила в 1913 году в полтора раза больше чем Россия (в России в тот год было собрано 2 191 291 тыс. пудов картофеля, в Германии — 3 301 381 тыс. пудов”), образ «кормилицы Европы» ещё больше потускнеет. Неудивительно, что когда после начала 1-й мировой войны вывоз русского хлеба практически полностью прекратился (в 1915 году было экспортировано 17 452 тыс. пудов пяти основных зерновых культур — в 32 раза меньше, чем в 1913-м, когда, как мы помним, этот показатель составил 554 549 тыс. пудов), выяснилось, что Европа вполне может без него обойтись.

Царь-голод

Но может, сам факт вывоза хлеба из России свидетельствует о том, что в стране было изобилие продовольствия? Откроем такой авторитетный дореволюционный источник, как «Новый энциклопедический словарь» Брокгауза и Ефрона. Что же мы там обнаруживаем? Статью «Голод», а в ней — обширный раздел «Голод в России»:

«В 1872 г. разразился первый самарский голод, поразивший именно ту губернию, которая до того времени считалась богатейшей житницей России. И после голода 1891 г., охватывающего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода: в течение XXв. Самарская губерния голодала 8раз, Саратовская 9. За последние тридцать лет наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозёрных13 и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечернозёмных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голодовки 1897 и 98 гг. приблизительно в том же районе; в XXв. голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечернозёмных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу восточные, центральные губернии, Новороссия)».

Как мы видим, в дореволюционной русской деревне голод был отнюдь не редким гостем. Чем же объяснялось подобное состояние сельского хозяйства?

«Причины современных голодовок не в сфере обмена, а в сфере производства хлеба, и вызываются прежде всего чрезвычайными колебаниями русских урожаев в связи с их низкой абсолютной величиной и недостаточным земельным обеспечением насеяения, что, в свою очередь, не даёт ему возможности накопить в урожайные годы денежные или хлебные запасы. Несмотря даже на некоторый подъём абсолютных величин русских урожаев (за последние пятнадцать лет на 30%), они всё ещё остаются очень низкими по сравнению с западноевропейскими, а самый подъём урожайности происходит очень неравномерно: он значителен в Малороссии (на 42%) и на юго-западе (47%) и почти не сказывается в Поволжье, где крестьянские ржаные посевы дают для последнего десятилетия даже понижение урожаев. Наряду с низкой урожайностью, одной из экономических предпосылок наших голодовок является недостаточная обеспеченность крестьян землёй. По известным расчётам Мареса в чернозёмной России 68% населения не получают с надельных земель достаточно хлеба для продовольствия даже в урожайные годы и вынуждены добывать продовольственные средства арендой земель и посторонними заработками. По расчётам комиссии по оскудению центра, на 17% не хватает хлеба для продовольствия крестьянского населения. Какими бы другими источниками заработков ни располагаю крестьянство, даже в среднеурожайные годы мы имеем в чернозёмных губерниях целые группы крестьянских дворов, которые находятся на границе продовольственной нужды, а опыт последней голодовки 1911 г. показал, что и в сравнительно многоземельных юго-восточных губерниях после двух обильных урожаев 1909 и 1910 гг. менее 1/3 хозяйств сумела сберечь хлебные запасы».

О том, чем оборачивался вывоз хлеба для российского крестьянства, писал в 1880 году известный агроном и публицист Александр Николаевич Энгельгардт:

«Когда в прошедшем году все ликовали, радовались, что за границей неурожай, что требование на хлеб большое, что цены растут, что вывоз увеличивается, одни мужики не радовались, косо смотрели и на отправку хлеба к немцам, и на то, что массы лучшего хлеба пережигаются на вино. Мужики всё надеячисъ, что запретят вывоз хлеба к немцам, запретят пережигать хлеб на вино. "Что ж это за порядки, — толковали в народе, — всё крестьянство покупает хлеб, а хлеб везут мимо нас к немцу. Цена хлебу дорогая, не подступиться, что ни на есть лучший хлеб пережигается на вино, а от вина-то всякое зчо идёт ". Ну, конечно, мужик никакого понятия ни о кредитном рубле не имеет, ни о косвенных налогах. Мужик не понимает, что хлеб нужно продавать немцу для того, чтобы получить деньги, а деньги нужны для того, чтобы платить проценты по долгам. Мужик не понимает, что чем больше пьют вина, тем казне больше доходу, мужик думает, что денег можно наделать сколько угодно. Не понимает мужик ничего в финансах, но все-таки, должно быть, чует, что ему, пожалуй, и не было бы убытков, если б хлебушка не позволяли к немцу увозить да на вино пережигать. Мужик сер, да не чёрт у него ум съел.

Еще в октябрьской книжке "Отеч. записок” за прошлый год помещена статья, автор которой, на основании статистических данных, доказывал, что мы продаём хлеб не от избытка, что мы продаём за границу наш насущный хлеб, хлеб, необходимый для собственного нашего пропитания. Автор означенной статьи вычислил, что за вычетом из общей массы собираемого хлеба того количества, которое идёт на семена, отпускается за границу, пережигается на вино, у нас не остаётся достаточно хлеба для собственного продовольствия. Многих поразил этот вывод, многие не хотели верить, заподозревачи верность цифр, верность сведений об урожаях, собираемых волостными правлениями и земскими управами. Но, во-первых, известно, что наш народ часто голодает, да и вообще питается очень плохо и ест далеко не лучший хлеб, а во-вторых, выводы эти подтвердились: сначала несколько усиленный вывоз, потом недород в нынешнем году — и вот мы без хлеба, думаем уже не о вывозе, а о ввозе хлеба из-за границы. В Поволжье голод. Цены на хлеб поднимаются непомерно, теперь, в ноябре, рожь уже 14 рублей за четверть, а что будет к весне, когда весь мужик станет покупать хлеб…

Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не станут есть всякую дрянь. Лучшую, чистую рожь мы пережигаем на вино, а самую что ни на есть плохую рожь, с пухом, костерем, сивцом и всяким отбоем, получаемым при очистке ржи для винокурен — вот это ест уж мужик. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он ещё недоедает. Если довольно хлеба в деревнях — едят по три раза; стало в хлебе умачение, хлебы коротки — едят по два раза, налегают больше на яровину, картофель, конопляную жмаку в хлеб прибавляют. Конечно, желудок набит, но от плохой пищи народ худеет, болеет, ребята растут туже, совершенно подобно тому, как бывает с дурносодержимым скотом…

Имеют ли дети русского земледельца такую пищу, какая им нужна? Нет, нет и нет. Дети питаются хуже, чем телята у хозяина, имеющего хороший скот. Смертность детей куда больше, чем смертность телят, и если бы у хозяина, имеющего хороший скот, смертность телят была так же велика, как смертность детей у мужика, то хозяйничать было бы невозможно. А мы хотим конкурировать с американцами, когда нашим детям нет белого хлеба даже в соску? Если бы матери питались лучше, если бы наша пшеница, которую ест немец, оставалась дома, то и дети росли бы лучше и не было бы такой смертности, не свирепствовали бы все эти тифы, скарлатины, дифтериты. Продавая немцу нашу пшеницу, мы продаём кровь нашу, то есть мужицких детей».

Энгельгардту вторил другой русский публицист, убеждённый монархист, один из ведущих сотрудников крупнейшей консервативной газеты «Новое время» Михаил Осипович Меньшиков:

«В старинные времена в каждой усадьбе и у каждого зажиточного мужика бывали многолетние запасы хлеба, иногда прямо сгнивавшие за отсутствием сбыта. Эти запасы застраховывали от неурожаев, засух, гесенских мух, саранчи и т.п. Мужик выходил из ряда голодных лет всё ещё сытым, необессиленным, как теперь, когда каждое лишнее зерно вывозится за границу».

«С каждым годом армия русская становится всё более хворой и физически неспособной. До трёх миллионов рублей ежегодно казна тратит только на то, чтобы очиститься от негодных новобранцев, "опротестовать ” их. Из трёх парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. И несмотря на это, срок солдатской службы всё сокращается. Хилая молодёжь угрожает завалить собою военные лазареты. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, — вот причины физического истощения…

Сказать страшно, какие лишения до службы претерпевает иногда новобранец. Около 40 проц. новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу. На службе солдат ест кроме хорошего хлеба отличные мясные щи и кашу, т.е. то, о чём многие не имеют уже понятия в деревне…».

«Перестанемте, господа, обманывать себя и хитрить с действительностью! Неужели такие чисто зоологические обстоятельства, как недостаток питания, одежды, топлива и элементарной культуры у русского простонародья ничего не значат? Но они отражаются крайне выразительно на захуданиичеловеческого типа в Великороссии, Белоруссии и Малороссии. Именно зоологическая единица—русский человек во множестве мест охвачен измельчанием и вырождением, которое заставило на нашей памяти дважды понижать норму при приёме новобранцев на службу. Еще сто с небольшим лет назад самая высокорослая армия в Европе (суворовские "чудо-богатыри”), — теперешняя русская армия уже самая низкорослая. и ужасающий процент рекрутов приходится браковать для службы. Неужели этот "зоологический ” факт ничего не значит? Неужели ничего не значит наша постыдная, нигде в свете не встречаемая детская смертность, при которой огромное большинство живой народной массы не доживает до трети человеческого века?»

В самом деле, в конце XIX века в России до 5-летнего возраста доживало всего 550 из 1000 родившихся детей, тогда как в большинстве западноевропейских стран — более 700. Как отмечали современники:

«Население, существующее впроголодь, а часто и просто голодающее, не может дать крепких детей, особенно если к этому прибавить те неблагоприятные условия, в каких, помимо недостатка питания, находится женщина в период беременности и вслед за нею».

После подобных свидетельств остаётся лишь повторить слова известного писателя-эмигранта (и. кстати, убеждённого монархиста) Ивана Солоневича:

«Таким образом, староэмигрантские песенки о России, как о стране, в которой реки из шампанского текли в берегах из паюсной икры, являются кустарно обработанной фальшивкой: да. были и шампанское и икра, но —меньше чем для одного процента населения страны. Основная масса этого населения жила на нищенском уровне.

На этом фоне особенно безнравственным выглядит ликование некоторых нынешних «патриотов»:

«На европейском хлебном рынке Россия была со своим дешёвым и качественным зерном неоспоримым монополистом… Цена на зерно в Европе была бы намного выше, если бы русский экспорт дешёвого хлеба не сдерживал аппетиты американских, канадских и аргентинских поставщиков ».

Поневоле хочется воскликнуть, наплевав на условности: «Чему радуешься, дурак? Тому, что Россия снабжала Европу задарма своим хлебом?» Ради чего терпели лишения русские крестьяне, ради чего голодали русские дети? Чтобы, не дай бог, западный обыватель не переплатил лишний пенс или пфенинг за буханку? Достойная цель, ничего не скажешь!

Каким же образом удавалось выкачивать продовольствие из недоедающей страны? Основными поставщиками товарного хлеба являлись крупные помещичьи и кулацкие хозяйства, державшиеся за счёт дешёвого наёмного труда малоземельных крестьян, вынужденных за гроши наниматься в работники. Как писал по этому поводу всё тот же А.Н. Энгельгардт:

«Один немец — настоящий немец из Мекленбурга — управитель соседнего имения, говорил мне как-то: "У вас в России совсем хозяйничать нельзя, потому что у вас нет порядка, у вас каждый мужик сам хозяйничает — как же тут хозяйничать барину. Хозяйничать в России будет возможно толькотогда, когда крестьяне выкупят зелии и поделят их, потому что тогда богатые скупят земли, а бедные будут безземельными батраками. Тогда у вас будет порядок и можно будет хозяйничать, а до тех пор нет "».

Что же касается основной массы крестьян, то они были вынуждены продавать хлеб, которого им самим не хватало, для уплаты налогов и сборов:

«Увеличение нужды в деньгах для уплаты налогов, аренды и для удовлетворения собственных потребностей заставляет крестьянина выносить на рынок всё большее количество произведений своего хозяйства. В результате на рынок вывозится осенью даже тот хлеб, который затем весною самим же крестьянам приходится выкупать обратно. Вся разница в осенних и весенних ценах ложится на крестьянское хозяйство как следствие такой своеобразной залоговой операции. И поскольку общая совокупность неблагоприятных экономических условий заставляет прибегать к ней всё более широкие и менее обеспеченные собственным хлебом группы крестьянских хозяйств, постольку возрастает возможность возникновения острой продовольственной нужды».

Литература:
Рыжов С. О царе-мученике и его монархической
Муш Н.Н. Феномен русского хлеба. Вчера и сегодня // Русский Дом. Журнал для тех, кто любит Россию. 2001. №10
Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Год десятый. Петроград, 1917
Новый энциклопедический словарь / Под общ. ред. акад. К.К. Ар-сеньева. Т.14. СПб.: Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон, 1913
Энгельгардт А.Н. Из деревни. 12 писем. 1872-1887. СПб., 1999
Меньшиков М.О. Молодёжь и армия. 13 октября 1909 г. // Меньшиков МО. Из писем к ближним. М., 1991
Меньшиков М.О. Национальный съезд. 23 января 1914 г. // Меньшиков М.О. Из писем к ближним. М., 1991
Прохоров Б.Б. Здоровье россиян за 100 лет // Человек. 2002. №2
Соколов Д.А., Гребенщиков В.И. Смертность в России и борьба с ней. СПб. 1901
Сомтевич И.Л. Народная монархия. М, 2003
Муш Н.Н. Феномен русского хлеба. Вчера и сегодня // Русский Дом. 2001. №10

Автор: Игорь Пыхалов