Президенты Трумэн, Эйзенхауэр и Буш учили: свобода и процветание Америки зависят от того, пустит ли демократия корни в зарубежных странах. Но это не так.
С конца 1940-х годов до окончания холодной войны президенты США вмешивались в события во всех точках мира, пытаясь сдержать или же разгромить Советский Союз. Ни одна страна мира не была достаточно маленькой, чтобы США не сочли ее союз с СССР смертельно опасным для Америки, ее свободы и процветания. Впервые Америка начала разрабатывать специальный курс для отношений с каждой страной мира — с Мавританией, с Мали, с Непалом, с Фиджи, с Чадом. И такое отношение было преобладающим в эпоху, когда ни одна страна мира не осмелилась бы напасть на США, ведь даже во время Карибского кризиса находившийся в зените могущества Советский Союз дрогнул.
Этот гипертрофированный интервенционизм стал результатом веры в две аксиомы. Во-первых, считалось, что национальная безопасность США зависит от жизнеспособности демократических систем в иностранных государствах. Во-вторых — что военное присутствие во всех странах мира, из которого вытекает способность обеспечивать международную стабильность и доступ к ресурсам, крайне необходимо для поддержания экономического роста. И то и другое — полная чушь, но в Америке до сих пор в это верят.
Гарри Трумэн впервые озвучил первую аксиому, выступая в Конгрессе 12 марта 1947-го года, когда провозгласил доктрину, названную впоследствии в его честь. Ему нужно было обеспечить выделение четырехсот миллионов долларов на экономическую и военную помощь Турции и Греции — странам, которые, как считала наша исполнительная власть, подвергались опасности захвата коммунистами.
Трумэн забил тревогу, заявив, что если в этих странах произойдут путчи левых, то тоталитаризм и отчаяние охватят Европу и весь мир будет в опасности.
«Свободные народы мира хотят он нас помощи, чтобы сохранить свою свободу. Если мы дрогнем, не удержим лидерских позиций, в опасности будет мир во всем мире, и, само собой разумеется, будет в опасности благоденствие нашей нации».
Таким образом, основной задачей внешней политики США должно было стать «создание условий, в которых мы и остальные нации смогут сформировать образ жизни, свободный от принуждения», а США должны были вечно «помогать свободным народам, сопротивляющимся попыткам подчинения со стороны вооруженных меньшинств или внешних сил».
Это была революционная доктрина, потому что никогда прежде не считалось, что демократия в других странах необходима для обеспечения безопасности Америки. Когда США завоевали независимость от Великобритании, ни один государственный деятель США не говорил, что страна будет в безопасности, только если удастся превратить деспотии Османской империи, Китая, России или Франции в демократические режимы. США пассивно наблюдали за войнами стран Центральной и Южной Америки против ига испанских и португальских колониалистов.
Отцы-основатели США знали, что демократические страны бывают не в меньшей мере склонными к воинственному поведению, чем страны, где правят тираны. После провозглашения независимости главную опасность для США представляла Великобритания, бывшая тогда самой демократической страной в мире. Именно Великобритания спровоцировала англо-американскую войну 1812-го года, насильно мобилизуя американских моряков и нападая на нейтральные американские корабли во время наполеоновских войн. А монархистская Франция помогала Америке в войне за независимость.
Трумэн не смог объяснить, каким именно образом поддержка свободных народов, сопротивляющихся попыткам подчинения со стороны вооруженных меньшинств или внешних сил, поможет США обеспечить свою безопасность, свободу или же процветание, а также то, как отличить свободный народ от несвободного. К примеру, первые страны, получившие помощь в рамках доктрины Трумэна, — Греция и Турция — в 1947-м году не были демократическими, там не было конкуренции политических партий, не было честных выборов, не было свободной прессы и не было торжества законности.
В Греции в это время бушевала гражданская война между монархистами и коммунистами. США помогли монархистам, хотя их достоинства с точки зрения демократии были крайне сомнительными. Что, если бы там победили коммунисты? Греция все равно могла бы стать для Советского Союза головной болью, как была ею Югославия при Тито, или же экономической обузой, как сателлиты СССР в Центральной и Восточной Европе. У Греции нет заманчивых национальных ресурсов, которые можно было бы разграблять. Ничего интересного не представляет собой греческая армия. Греция вступила в Организацию Североатлантического альянса в 1952-м году, но с тех пор так и не стала ни сильным военным союзником, ни надежным экономическим партнером.
Турция, как и Греция, в 1947-м году не знала соблазнов демократии. Запрет оппозиционных партий был снят лишь спустя два года. Военное положение сохранялось до декабря 1947-го. И, как и в случае с Грецией, если бы Турция пала под натиском коммунизма, США не стали бы менее спокойной, менее свободной и менее богатой страной. Турецкие мусульмане, как и мусульмане всех остальных стран мира, яростно выступали бы против «безбожного коммунизма» Советского Союза — как с помощью Америки, так и без нее. Османская империя на протяжении многих веков регулярно воевала с Россией, покуда ее не расчленили по итогам Первой мировой войны. СССР навеки увяз бы в попытках подавить ислам и турецкий национализм. Он не смог бы переварить Турцию.
США могли бы сэкономить ресурсы, отказавшись помогать Турции укреплять свою оборону в воздухе, на море и на суше вдоль границ. Как и в случае с Грецией, Трумэн не смог объяснить, почему спасение Турции от захвата коммунистами необходимо для защиты суверенитета США и свобод американских граждан.
Но абсурдные построения Трумэна пережили эпоху холодной войны. Доктрина Трумэна и еще более утопические амбиции президента Буша соединены прямой линией, что явствовало из его (Буша) второй инаугурационной речи. Вот что он в ней говорил: «Ход событий и соображения здравого смысла приводят нас к выводу: сохранение свободы на нашей земле чем дальше, тем больше зависит от успеха свобод в других землях. Лучшая надежда на мир на земле — это распространение свободы по всему миру… Итак, политикой Соединенных Штатов станет стремление и поддержка усиления демократических движений и институтов в каждой стране и каждой культуре мира с конечной целью — покончить с тиранией на земле».
Мессианские концепции смысла существования США отразились и в Нобелевской речи президента Обамы, в которой он заявил, что свобода и счастье граждан Америки зависит от того, удастся ли США принести свободу и счастье всем людям мира.
Но заявленная в доктрине Трумэна цель — помогать свободным людям защищаться от иностранных угнетателей — больше нарушалась, чем выполнялась. В эпоху холодной войны соображения чистой политики затмили собой дело борьбы за демократию и соблюдение прав человека. После Второй мировой войны свободные народы Восточной и Центральной Европы не получили от Трумэна никакой заметной помощи. Германия и Берлин оказались разделены. Чехословакия попала в орбиту коммунистов в 1948-м году, Венгрия — на год раньше. А в Азии коммунистический Китай в 1950-м году отобрал автономию у Тибета. Ни в одной из этих ситуаций США не вмешались с военной силой, чтобы предотвратить принуждение свободных людей.
Идеалистические мотивы, выражавшиеся президентами США во время холодной войны, были непоследовательны, и то же относилось к экономическим доводам, которыми они оправдывали свою кампанию за мировое господство. То, что процветание Америки зависит от поддержания мира и стабильности за рубежом, — чтобы в безопасности находились торговые маршруты и доступ к стратегически важным экономическим ресурсам — это еще одна ошибка времен холодной войны, которую мы так и не осознали. Президент Эйзенхауэр однажды выразился прямо: «С моей точки зрения, внешняя политика основывается или должна основываться на одном соображении. Это соображение есть потребность США в приобретении определенных видов сырья для поддержания своей экономики и, при наличии возможности, сохранении выгодных рынков сбыта для наших излишков. Из этой потребности вытекает необходимость не только того, чтобы места производства важнейших видов сырья были доступны нам, но и того, чтобы местное население и местные власти были готовы торговать с нами на дружеской основе».
Из-за веры в это США основали сотни военных баз за границей и построили мощный флот, чтобы править морями.
Но все это основано на мифах. Ни США, ни одна другая страна ни разу не лишались жизненно важных товаров и не терпели поражения в экономической войне. Контрабанда, взятки и работа через желающих нажиться посредников — все эти средства помогут обойти любое эмбарго. Советский Союз с легкостью обошел эмбарго США на поставки пшеницы после нападения на Афганистан в 1979-м году, просто увеличив закупки у таких посредников, как Испания и Аргентина. Обнищавшая Северная Корея, где голодают миллионы граждан, держится несмотря на жестокие международные санкции. Куба Фиделя Кастро уже более пятидесяти лет обходит эмбарго США. Несмотря на ежегодные траты в объеме сорока четырех миллиардов долларов и наличие самых профессиональных в мире военных и правоохранительных кадров, США не могут остановить поток наркотиков, льющийся через их границы и удовлетворяющий спрос миллионов американских потребителей.
В октябре 1973-го года Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) ввела свое эмбарго, но оно провалилось. Поставки нефти были скудными еще до введения эмбарго: дефицит был вызван мерами по регулированию цен президента Никсона и проблемами с поставками отдельных ремонтно-заправочных станций, а также ростом цен на сырую нефть. К маю 1973-го года, спустя пять месяцев после введения эмбарго, закрылась тысяча отдельных предприятий. Страны, на которые эмбарго не распространялось, увеличили закупки нефти у стран-членов ОПЕК для перепродажи ее в США. Даже министр нефтяной промышленности Саудовской Аравии Шейх Ямани признал, что эмбарго «не подразумевало, что мы снизим импорт в США… мир на самом деле — это один большой рынок. Так что в первую очередь эмбарго имело символическое значение».
Режимы, отличающиеся буйным антиамериканизмом, охотно торгуют с США. Президент Венесуэлы Уго Чавес клеймит Америку как врага своей страны, но Венесуэла остается одним из главных зарубежных поставщиков нефти в США. В 2007-м году внешнеторговый оборот между двумя странами достиг пятидесяти миллиардов долларов. Иран — самый главный враг США — за время президентства Джорджа Буша-младшего стал импортировать в десять раз больше американских товаров. Если бы не было юридических запретов, Исламская Республика поставляла бы нефть США.
Свобода американцев не зависит от того, встанут ли прочие страны под знамена демократии, и никогда не зависела от этого, даже во время холодной войны. Также процветание Америки не требует наличия баз во всем мире, равно как и возможности оказывать силовое давление на друзей и врагов. Но, несмотря на свою откровенную лживость, эти политические аксиомы продолжают использоваться американской империей в оправдание повсеместной демонстрации силы, бесконечных войн и выстраивания государства вокруг вопроса национальной безопасности.
Римская империя пользовалась той же ложью или теми же мифами в тех же целях. Как заметил в своей статье 1919-го года «Социология империализма» Йозеф Шумпетер (Joseph Schumpeter): «Не было ни единого уголка мира, где не заявлялось бы, что тот или иной интерес находился в опасности или же под прямым нападением. Если это не были интересы Рима, то это были интересы союзникв Рима, а если союзников у Рима не было, то их изобретали. Любая борьба облачалась в ауру законности. Рим постоянно подвергался нападениям злых соседей, постоянно сражался за жизненное пространство. Весь мир кишел врагами, и очевидным долгом Рима было защищаться от бесспорно вынашивавшихся ими агрессивных планов».
Брюс Фин — юрист-конституционалист и автор статей о международных отношениях из Bruce Fein & Associates and The Lichfield Group.
inosmi.ru
